letrym: (peace)
вот всё таки, мультикультурализм плох тем, что папуасская мещанская дрянь перепутывается с бурями папуасского гения и если у тебя не какая-то там поразительно-вселенская чуткость, а обыкновенная, русско-поэтская, то хрен ты унюхаешь, что где. наассоциирушь конечно сам звёзды, буш, океан и чудесную австралию, только у меня вот это будет русская культура, я другой не умею. к татуированным бесам папуасскую попсу, я хочу знать что папуасы думали о море, любви, войне и освобождении труда. да, папуасы думали об освобождении труда, в этом меня убеждает то что они хомо и сапиенсы. папуасы или чукчи, бушмены и народ этих как-их-там-островов, я хочу их саги о мятежниках, песни вольности, нежные сказки. а не плутовской трэш и не то что обычно суют в "сказки народов мира". нет, это тоже конечно. но ведь было и другое. не надо переводить так, чтобы было смешно. не надо бессмыслицы и психоделики. то есть можно конечно, но так не хватает - любовь, свобода, рыба, домой, кто там гуляет в звёздах.
всё таки, мультикультурализм, равенство культур, это не для того,чтобы было справедливо, а просто чтобы ни один художник, рисовавший оленей на скалах не исчез совсем, ни один человек, раскрывавший другим красоту мира и звавший на борьбу не пропал бы, чтобы толстой и беззвестный сказитель стояли вместе против пошлости и победили.
letrym: (naked freedom)
мычит слепой феодализм.
не бойся никого,
да здравствует Руже де Лиль
и песенка его!

удар ножа, последний всхлип,
кто дружит с головой,
тому милы Руже де Лиль
и песенка его!

один за всех, наш славный клич,
и все за одного.
да здравствует Руже де Лиль
и песенка его!

о, дети родины, вперёд,
день славы настаёт.
король юлит, король соврёт,
недорого возьмёт.

к оружью, граждане! смотри,
мой шарфик боевой.
да здравствует Руже де Лиль
и песенка его!

я перевёл со словарём
и знаю, кто не врёт.
о, дети родины, вперёд,
вперёд, вперёд, вперёд.

был сущим негодяем Тьер,
Бланки был ничего.
да здравствует Эжен Потье
и песенка его.

и вырываясь из пещер,
теперь её поют.
держись, приятель Дегейтер
за песенку свою.

они втроём идут сюда,
обычная гроза.
о, дети родины - ну да -
вставай, проклятьем за..
letrym: (castro)
толкай, срывая мозоли,
упрись и толкай по песку,
вдыхая ветра и соли
и смерти безумный вкус.

ветер гремит железом,
жажды не утолив.
нарастает, гудит и лезет
пульсирующий прилив.

смотри, на жёлтой скале
мокрые колоски.
нажми! потому что злей
ветер ломит виски.

ну, улыбнись непогоде,
добрая ночь, валы!
если втроём уходим,
нас не возьмут короли.

в открытое море безумцы
правят кораблик свой.
пускай на суше грызутся,
а в море король - любой.

они там купили бога
и мир загнали в тюрьму,
но если втроём уходим,
нас они не возьмут.

к отравленным поцелуям
мы не хотим привыкать.
брехню священников злую
не смыть, как кровь на руках.

ветер летит не скован,
не прикуёшь прилив.
если втроём уходим
нас не возьмут короли.

бурь не боится флаг наш,
старый наш алый флаг!
гибнет больше отважных,
больше боится враг.

к чертям развернём знамёна,
попов на галеры - и плюх!
Маленького Наполеона
сунем горлом в петлю.

пастух сговорился с волком,
предводитель бросил своих.
их стыд не достанет долго,
и верить - позор для них.

пусть как пёрышко флаг швыряет,
гребешки как пух замели.
мы втроём плывём, повторяя
"нас не возьмут короли"

у всех своя боль и страх,
каторга, или кнут.
а здесь дожди в волосах
и можно пену вдохнуть.

в оскал лихой непогоде,
в лицо бурлящим морям
втроём мы смело уходим,
где не достать королям.
letrym: (teaaaaaaaaaaaaaa)

вот это прекрасная и замечательная идея.

а вот это её запоздалое поддержание.

так вот значит дом.
во первых там должен быть ручей, прямо внутри. чтобы не таскаться чёрт знает куда с умыванием и чтобы отправлять письма в бутылках. заодно бытылки утилизируются.
во вторых, там могут быть любые, самые причудливые комнаты, но обязательно нужны четыре из них.
четыре жёлтые стены, окно, пепельница и койка. моя. не то чтобы сюда нельзя никому заходить, но что они коек с торчащими пружинами не видели?
наша с таем комната приделанный к ней балкон. тут важно, чтобы не было единого источника света и одного конкретного места для лежания, а много свечколамп и гнёзд. не обязательно спальня, просто комната, чтобы чем-нибудь заниматься вдвоём и по совместительству склад всякого текстиля и канцелярскостей.
комната с коврами чтобы сидеть всем, кто там окажется. плавно переходит в балкон для курящих, а балкон в мраморный зал из какой-то пафосной истории. ещё кровищи наляпать, но это под настроенье.  а в ковровой комнате, так же как во вдвоёмной нет люстры и одного торшера, а лампы свечки и ночники всякие.
и детская. там должен быть прежде всего какой-то чудесный материал. такой безошибочно подходящий. упругий и с рисунком бесконечной дороги. но не взросло-судьбо-трагичной, а вприпрыжку. а ещё, подходящий для рисования, готовый быть фоном и поддерживать приключения линий и пятен. и эскадрильи мелков, фломастеров и такого, что никто на миллион парсеков и представить бы не мог,что этим рисуют. и коричневый седой учитель, и летающая английская няня. они офигенно мудрые, их прислал товарищ луначарский. 

и гостей много хороших.

letrym: (martov)
вот странно, что до чтения некой дискуссии мне никогда не приходило в голову видеть в жителях виллиджа, ну, вообще во всём этом самом чудесном что есть сейчас, с их мазнёй, яблоками и интернационализмом - будущее. несмотря на непрерывное любование и некоторое общенье не приходило. потому что, по-моему, ненасилие сковывает. оно может быть не так уж сильно сковывает фантазию и почти не трогает сострадание, зато оно неслабо коцает кругозор. человеческая культура - это или про оборону островков будущего в несправедливом мире или вообще про революцию. нету другой человеческой культуры. и механическое выдёргивание из неё насилия, оставляет от всего огрызочки, а новое - оно мне нравится, но оно сидит и держит само себя за плечи, а вечно так сидеть нельзя, надо что-то брать в руки, и возможно, не
кисточку, или как раз её, но, как оружие. я, кстати, не вообще о пацифизме, а именно о механическом, "главное чтобы никому не было плохо" тоже может быть бездумным, и тогда плохо всем - без республики шкид и звезды кэц, без эры встретившихся рук и горячего снега. да потом, если выбор стоит - бить врага или не защищать друга - как можно быть пацифистом? а ведь он так стоит. часто. ещё одна отрицательная черта нонваеленса - это его абсолютность. декабритсы - и все до большевиков и барбудос включительно тоже мечтали о бескровности, но они не предавали никого ради своей кармы. уровень насилия зависит от того в каком положении угнетённые и всё. даже в энвай есть вобщем кому и кого пострелять если чего. абсолютность - фанатизм. пусть те его стороны которые плохи для других нейтрализованы миролюбием и тактом, но те которые портят самого человека целёхоньки все.

и всё таки, это всё лучше чем. но по сравнению с первым десятилетием Советской России и СССР - не будущее.
letrym: (music)

тут [livejournal.com profile] f_ophelia напомнила про самую важную книжку моего детства. ещё до туве и крапивина и двух капитанов и гека фина и африканского гумилёва и непомнючего и ещё планеты людей, и синего сборника баллад, и сказок и мушкетёров, и вообще всего. эта -  и ещё "сказки биг бена"

пан спросил у пана "пане,
как добраться в Засыпане?"
"это просто" - пан сказал-
"направляйтесь вдоль Дремал
прямиком до поворота
с указателем "Зевота"
там, свернувши у сосны,
попадёте  прямо в Сны.
а оттуда в Засыпане
полминуты ходу, пане!"
это правда! просто очень!
до свиданья!" "доброй ночи"!

Витезслав Незвал, побейте меня если перепутал. (упыды - таки перепутал. Йозеф Кайнар)
(чешские поэты вообще все охуенные кстати, особенно детям. Ян Неруда и Шебастиан Гневковски из той самой синей балладности.  щас мне многие христианские стихи нравятся, а тогда только Неруда, потому что они такие. как надо, какя понимал тогда, про мужество, любовь и борьбу. "вас испугает, короли пророк из назарета и у доносчиков тайком вы спросите совета". а Пабло Неруду я потом уже узнал, да. я его до сих пор толком то не читал.)

а книжки, с которых я начал правильные и здоровские. я бегал по траве и смеялся всё время. потом я так от "любовника леди чатерлей" смеялся. не потому что устарелые представления о теме ебли, а от хорошести. потому что там про английских социалистов. но устаревшесть к хорошести тоже добавляла, да.

http://kinderlib.ifolder.ru/15543219
letrym: (peace)

а в метро и на пароме вокруг новоги года клёво читать стихи урсулы ле гуин
на самом деле, тут не критичны ни транспорт ни сезон, просто так. ахуеть, что американские стихи с римами и миллиард раз ахуеть, что в них при этом всё то же прекрасное и ошизительное, что и в ихних без рифмы, а ещё моё-моё,  детское, важное про то как мечтать и чувствовать и говорить про это.  там нет нихрена особенного - просто не надо ни от чего отказываться и ни на что забивать.

вот

в газетах война, я как представлю
резкую боль битв
и развалины древних столиц.

из тёмных камышей огромная цапля
расправляет крылья голубые,
тяжёлая, нежная и не заслониться.


letrym: (teaaaaaaaaaaaaaa)
а вот я заметил, что когда чего-нибудь перевожу, всегда почти хочу поменять 1е лицо на 3е, а 3е на 2е. и вообоще мне это свойственно, о других людях ты, о себе как таковом гораздо чаще он, чем я, а если я - то это почти всегда персонаж, хотя про них и в 3м случается. интересно, это такой стиль или такие мозги, или это вообще много у кого так?

обещали снегопад, а потом передумали и сказали потепленье и дождь. что в принципе тоже клёво. а ещё я почти отоспался. но пока я это делал, всё выпили и теперь я сижу и печально трескаю конфеты. ещё я хожу с топиным шарфиком, который и мне длинноват. мне срочно надо прочитать лефт хенд оф даркнес, иначе я не додумаю того, что думаю. завтра джизасу дветыщидевять. о, схаваю как я мандарин. доброе утро, кстати.
letrym: (peace)
вот почему во всех книжках, где сказано что-нибудь хорошее о палачах, это хорошее обосновывается тем, что они, видите ли не садисты, а профессионалы и прочие мастера? и шире, неманьячество повсемесно считается главным оправданием всяких злодейств. это, по-моему, хуйня. проблема маньяков - исключительно воля, а это, что бы не думали подростки-ницшеанцы, не бином ньютона. справиться с вожделением всегда легче, чем с рассчётливостью и беспринципностью. и пока маньяк замучит одного, профессионалы тысячу, потому что страсть всегда сама по себе, а а бизнес всегда общий. среди ментов, про которых мы читаем каждый день сколько маньяков? среди баронов-разбойников, царских министров, эсэсовцев, советников пиночета? они все убивали из-за злого умысла и безнравствености, а не от мании или некомпетентности. умный враг всегда хуже глупого друга. вот благородный враг это действительно хорошо, и про него уже не так важно друг или враг. а умные профессиональные сволочи пусть сдохнут все.
letrym: (naked freedom)

вот весенняя грязь
и её замарали версальцы.
страшно скорчиться и навсегда победить.
понимаем, и ты не всё можешь, гроза.
как по пальцам идут версальцы
и не думают проходить.

дым, лазурь, жилки и вздутые вены.
так недавно здесь был апрель
и так хорошо говорил.
версальцы идут, сами как расстрелы
и взрывают, и зарывают,
и вновь заселяют Париж.

они заодно и с ружьём, и с зонтиком.
они буржуа, они мясники.
от них хочет закрыться солнце
и, даже не простреленные, болят мозги.

как хорошо, что можно сгуститься меньше листочка,
но не чёрным сгустком, а зелёным, живым.
такая ненависть!
какая она точная,
правильная, целебная.
нужны триллионы такой листвы.

но у буржуа рождаются дети
и выбирают парус,
или абсент, или бомбу.
они защитят города.
а пока мы держимся, мы Коммуна, мы с вами.
они пройдут, но там и умрут,
а мы это навсегда.


вот я читал про Мишеля, а ещё читал био Верлена, как раз про разгром Коммуны, а ещё налил себе чего-то в нервный моск, сижу вот и думаю, почему по Парижу вечно маршируют какие-то суки. что за история блядь. вот товарищ Зиновьев говорил, что он будет плакать, когда Мировая Революция до Парижа дойдёт. а ведь МР - это хорошая между прочим штука, просто резкая и громкая. суки блять ненавижу всех пидарасов которые топают с довольными ебалами. спасите пожалуйста мир, а то я блевану. ну, заплачу, чтобы красивей выглядело, но вообще-то, скорей всего блевану. я не знаю, что написать, чтобы коммунары победили. буду зарядку делать, вот. может тогда во мне сдохнет версалец.
держитесь там, не знаю кто, все.

letrym: (castro)

а это одно из моих самых любимых стихотворений
по сочетанию сказковости пронзительности и политической правильности оно как Гренада
парень волколак, но всё равно за народ, потому что живая душа, блин
он лежит в овраге, умирает и просит оленя объесть листья перед глазами, чтобы увидеть ещё раз как всё красиво
вспомнить всё настоящее
умереть от пронзительности и нежности, а не от серебра, которым его нашпиговали панские прихвостни
или хотя бы от гнева на них, или от злости на этого тормоза оленя
но от настоящего
вот оно
и как он в конце вспоминает любимую, а потом злится, что расслабился.


Уладзімір Караткевіч
Балада пра паўстанца Ваўкалаку

Апошняя ноч над зямлёю.
Каля мяне, як цень,
Праходзіць да вадапою
Вольны лясны алень.

Заўтра нічога не будзе.
Ляжу ў яры ля ракі.
Куляю срэбнаю ў грудзі
Звалілі мяне паюкі.

У полі абшар шырокі,
А тут і вільгаць, і цень.
Няма прасторы для вока...

Лісце аб'еш, алень!

Біўся з панамі нямала,
На ўсіх наганяючы жах,
Часамі - і без кінжала,
З адною злосцю ў руках.
Дабрацца б да родных межаў,
Пабачыць бы новы дзень...
Дай глянуць на свет бязмежны,

Лісце аб'еш, алень!

Мне ж не зламаць рукамі,
Я ж не магу стаяць,
А там на гары, за кустамі,
Родная хата мая...
Сястра сядзіць пад калінай,
Абляпілі "маскалікі" пень...
Зрабі прасвет у галінах,

Лісце аб'еш, алень!

Каб хату пабачыць бедную
І неба, дзе бусел ляціць,
Каб могілкі мог я ўгледзець,
Дзе маці мая ляжыць.
Пад мядовыя гівала гукі,
Патаемны крык леляка
Склала каравыя рукі,
Чакаючы з пушчы сынка.
Апоўдзень над тымі капцамі
Сыта бубніць авадзень...
Зламай крушыну рагамі!

Лісце аб'еш, алень!

Знімі мяккімі губамі
Пярсцёнак з рукі маёй.
Там, пад старымі дубамі,
Хата пад новай страхой...
Ад пана адбіў дзяўчыну,
Ад пана на белым кані...
Схавалі мяне яліны,
Хмыз, лесавыя пні.
А ў сэрца другі ёй убіўся,
Пакорлівы, добры, святы.
Я бачыў і адступіўся, -
Што возьмеш з авечак ты?
Зрабіў я, што пан у іх новы
(Й таго "Кабыздохам" завуць),
Дапамог канём і каровай,
Няхай сабе ў міры жывуць...
Пярсцёнак жанчыне ў маністах
Аддай і пра смерць не крычы.
Хай будзе сумленне чыстым!
Хай спіць спакойна ўначы!
Цяпер і маніць не трэба,
Як слабасць да сэрца дайшла:
Больш солі,
больш хлеба, больш неба
Патрэбна яна была.
І толькі волі вялікай
Я б за яе не аддаў...
Зацкаваны... Магутны... Дзікі...
Як я яе кахаў!
Пабачыць бы любыя вочы,
Пакуль не пакрыў мяне цень.
Не абмінай!
Варочай!
Лісце...
Аб'еш...
Алень!
letrym: (royal navy)

меня снова страшно плющит, что нужны пиратские песенки и баста
всё остальное может быть неимоверно прекрасно, дух захватывает
но его то, дух этот ебучий надо не захватывать а освобождать
и занимать чем-нибудь освобождённый
но главное, песенок просто ХОЧЕТСЯ
ОХУЕННО
и так корёжит своё неумение написать простую, яркую и несущую

надоело говорить и спорить 
(и следущее стихотворение)

в наших днях точность есть или нет? в стихах должна быть

стихи плохие мы сложили
о поразительных делах.

вот чего мне хочется
хорошие стихи меня заебали
плохие впрочем тоже
хочу писать нужные, ветровые

 

letrym: (someone)

а ещё я думаю - что тест это такая особенная интерактивная форма литературного произведения
и вообще, психология, что серьёзная, что несерьёзная это жанр литературы.
причём с уклоном в религию, как фрейд, но не обязательно.
писатели вообще часто понтуются, что они не писатели а хз что, типа как Толстой, я про него книжку на днях читал.
они, конечно, и есть хз что, но не так.
научность не только метод - но и выбор предмета изучения. основатели направлений всегда больше трындят, чем исследуют и это правильно. только когда база уже ого-го, можно карабкаться на плечи гигантов и научничать. а в психологии никаких надёжных плечей, пока нету что ли? в смысле - такое впечатление у меня от психологов, я то сам не в курсах.
но, кстати, в поэзии та же самая йня. на Хлебникова, иссесина, можно вскарабкаться, но он же псих, и окажетесь вы в луже. а все остальные теоретеги пиздят тока, вот как я щаз. ну да оно наверстуемо. нахуй надо, само собой, но радует, что можно.
а я хочу писать пиратские песенки.
 

letrym: (just life)

чего-то у всех последних постов тег лыба
пускай так и остаётся.
а ещё я продолжаю находить на фиане понаоставленные два года назад книжки это так чудесно
теперь 2 хлебникова образовалось
и письма пигмея есть обратно
и вообще
 

letrym: (Default)
кстати, последние стихи они про настр и хозяйственное устройство вот их вот мира
это настроенческий коммунизм вместе с вещами и природностями
а настроенческий комм очень важный и я стараюсь его у себя получше настроить и получше понять что он такое
и тай старается, только без терминов, а сейчас дрыхнет вот, а я в чай напихал непойми чего и котлеты пожарил
курить обычно дико охота, а я в россии в этот приезд тока один раз курил в питере, чай пью и город-дорогу-лес нюхаю
а уже 12 дня между прочим и топалку надо водить к куче врачей по случаю годика. а ещё я вчера читал книжку по имени "первые дерзания", нашёл её на полке. там изобретают такую хрень, чтоб ультразвуком каналы рыть. категорично, конечно, и пережитков много, но в целом ребята хорошие и разные. и лучше уж такие пережитки, чем как щас.
яблони, черёмуха, сирень.
letrym: (springocean)
кто составляет лоции парковых ручейков?
где производятся старты отважных лягушек?
дождь с приключенческой оптикой не говорит почти ничего,
но всё равно всё понятно на берегу.

берег везде, и для каждого хоть лодочка, хоть линкор.
обжигает грудь и гладит шею холод,
в который броситься так легко.

роса и травинки как пиратские клинки и бочки с ромом.
о, как весело стало, когда узнал, что горло - труба,
а под ним пьют земляничный чай,
или машинное отделенье.
бабушки, дети и кочегары.
сердце, верное, как писающий у столба волк.

оно рвётся и хлещет, как мотоцикл на футболке,
и становится от нежности на дыбы.
и гудят столбы, и на помощь приходят волки,
и ты идёшь, как Ермак к Тобольску,
Домбровский в Польшу,
идёшь как тот, кому надо больше,
как тот, кому очень больно и очень полно,
как тот, кто знает, что "смирно" то же самое,что и "вольно",
и на попе с неприступных вершин катается, как Суворов,
(на линолеуме или в корыте пушистой и страшной зимой).
и в тёплом дюймовочкином краю их профсоюз устроил зимовье,
за морем разноцветным, где формируется фронт грозовой,
или хотябы две-три дивизии - вот бы!

я к приключеньям гуляю в болоньевой куртке.
лягушачий учу, попроситься к ним.
ой, как хорошо и полно!
мелькнувшее целит верней Робин Гуда,
и на улице столько происходящих книг.
letrym: (trotsky)

ты не рыцарь.
ты парень с шарфом на ветру,
друг того, кто косой
бьёт по яйцам дворянству.
ты первый аккорд того, что сыграет Хара.
у тебя есть книжки в мешке, и речка, чтобы прыгать с разбегу,
и наш край,
про который ты знаешь, какой он взаправду,
про который тебе не наврут ни белый предатель, ни царский убийца,
где вереск и васильки важнее флагов,
и песни лучше гимнов дерутся за нас,
и жалейки прогонят барабаны в собачьей шкуре,
а белые ожелы драпают от жаворонков,
и двуглавые тоже,
и аисты, как лягушек, едят ненастоящих,
и зубры сжигают их спокойной священной красотой.
ты свой, советский.
я говорю так, чтобы слышали те.
знаешь, с 33 года н. э.
нацики всё время предают революционеров.
так стой без коня и фуражки
мой гордый, отважный, сказочный предводитель,
выдумщик и открыватель моей родины,
настоящий
Кастусь Калиновский.
стой на каком захочешь пригорке.
я приду к тебе поговорить о БССР,
а потом мы сделаем тебя из самого жаркого, звонкого, искрящего и летучего камня,
и придут пионеры с васильками в причёсках.
вы победили,
ты и твои друзья,
у нас и в Париже.
и ни одна сволочь не запишет в фашню генералов Коммуны,
и не скажет, что флаги - это большее наше, чем речки и листья,
и вообще ничего не скажет.
да, настороженный, хмурый, горячий, чуткий повстанец,
Кастусь настоящих книжек,
сходивший с губ хороших учителей,
и шагавших рядом друзей.
мы найдём слова мужицкой правды,
найдём дела
и тоже победим,
как ты,
наш Кастусь Калиновский.
настоящий.

letrym: (bright future)
на улицу и, пульс нащупав, здравствуй!
сходить за хлебом как полёт стрижа.
и были решены в такой же краске
салют и братство добрых парижан.

весенний взгляд как на велосипеде
летит, не расшибётся у Оки.
сейчас воскреснут Сакко и Ванцетти,
в апреле воскресают леваки.

сжигают листья. запахи и небо.
природа свой, новатор и мастак.
все русские - эсеры, даже Ленин,
нипочему, а думается так.

как хорошо, когда ты вот такое!
я просто так качелями скриплю.
и прошлое, кровавое и голубое,
и будущее вдруг.

земля ещё не ветер. не хватает
субботника, или, хотя бы, нас.
и ни за что, покуда, не квитаясь,
а просто, устанавливая связь,

и дырчатый сугроб, и одуванчик,
цвет, разнотравье, лес и телескоп.
и нужные дела тебя, товарищ,
найдут, как Шерлок Холмс.

и встречный ветер, хмурый и лобастый,
и яблоня, как будущая власть.
тут где-то есть один такой фломастер,
хвостатые кометы оживлять.

и шёпот звёзд, и разговоры левых,
мир, в нужный час гранёный, как стакан,
и я такой, стартующий за хлебом,
как самолёт двухместный со стихом.

эсеры, потому что так красиво,
что хочешь - верь одной лишь красоте.
но будут знанья, горечь, сны и сила,
секунды, отвоёваные здесь.

как Пугачёв и Салават Юлаев
прут время и пространство в даль без трасс,
и будущее вдруг как запылает!!
ну вдруг!!!
ведь было как-то раз.
letrym: (ad astra)
индейцы Марса всесильны,
потому что они верны
соседским пиратам
и небу родной страны.
из яблок и ссадин,
закушенных губ
в воздухе голубом
знакомые флаги,
пламя родной земли.
хорошо завернуться в них целиком
и туда, откуда они ворвались,
глянуть одним глазком.
густое небо, гулятельная земля.
и Теххи Макса всесильна,
и вообще, когда кто-нибудь рядом,
или неуловимый.
стрелки молний, любви,
компасов, дикого чеснока
всё летит туда,
снежки и ракеты.
стих грустит,
что не самолётик пока,
хорошо, что для полётов
придумали кеды.
майской теме спасибо
и майским жукам.
массы дело осилят,
да.
берёзки - самые космонавтские в мире,
про них столько сказок,
хоть и не специально про них.
реальность уводит в сны
вернее, чем одеяло
и не оторвёшься -
вкусная, как родник.
оттенки марта всесильны
и переходят в апрель.
а летать,
строить, чтобы не падало,
или вперёд, подымаясь,
может быть не сложнее,
чем выцапать тебя из книжки.
а бывает, сложнее.
на лесенке шатает добро,
а оно не боится,
хватает ветер и дышит.
мы всесильны и нам верны
краски, как в небе родной страны.
letrym: (bssr)
меня жутко мучит то, как я раньше относился к Калиновскому
я думал он такой был, как его наши нацики расписывают, а не такой, как у Караткевича, считал, что "Каласы пад сярпом тваiм" такая прекрасная неправда, а на деле Кастусь был мелкий фюрер, вроде Пазняка
чёрт, какой я гад и недоумок.
Калиновский - революционный демократ, ровно такой как в советских книжках, настоящий, "у нас на Беларусi няма дваран" - это не проходная фраза и не рисовка, это чёткая позиция.
какой он хороший, как его надо отвоёвывать у фашни.