(no subject)

меж рудничных ям, вдоль кремнистой
и красной уральской земли
в германию три ландштурмиста
из русского плена брели..

и первый сказал "слишком поздно
идём мы в родную страну,
отобраны эльзас и познань,
и сам император в плену"

другой отвечал "я доволен.
осадную ночь напролёт
старуха моя в мюзик-холле
на проволоке поёт"

тут кухня вдали простучала,
кашевар завыл и замолк.
на смутных каменьях урала
пирует повстанческий полк.

он варит кору на рассвете,
сосёт одуванчиков мёд,
с друзьями прощается третий
и к партизанам идёт.

Ушаков.

мир, труд, май, товарищи!

(no subject)

дрожит гроза в стекляшке циферблата,
и стрелка, видно, хочет стать строкой.
гроза шумит, ей хочется обратно,
к верхушкам сосен, в небо, далеко.

ну не пришла. и что с того, что месяц
на эту ночь, как парусник лихой
для нас пустили? ладно. я тебе щас
пошлю стихи, хоть это далеко.

а циферблат, наверное, долечит,
других таблеток нету под рукой,
и так смешно, но, кажется, "далече"
сейчас звучит верней, чем "далеко"

иди ко мне! мы улетим далече,
в тот город, где мы не были с тех пор,
когда, обнявшись при случайной встрече,
в своих глазах искали нас с тобой,

и находили. всё, что я не понял,
пусть чёрным лесом валит далеко.
и нахер нужен лучший анаболик,
когда и так щемяще и легко?

а значит, полетай гроза на сосны,
вон, месяц знает их наперечёт,
глядит и дразнит мило и несносно,
нетронутый, как сон твой и плечо.