Рассвету

стал таким нежным, чтобы сказать, что будет война.
вечер такой непереносимый, огонь горячий.
твои пальцы! пересохшее горло, продублённый флаг,
и обрывок газеты летит, как священный ветер.

если мы все будем нежными, как бритвы,
ногти и красные кирпичи в синеве,
новая война станет той, о которой знали
те, кто мечтал, свернувшись калачиком,
или прикуривая сердце от голых веток.

знаешь, как будет?
сначала, мы всё таки раскопаем носки
в комнате, где одеяло как плащ у Зорро и поезд
увидим куда.
а потом, успокоясь, отправимся.
у пожарных лестниц несгорающий флот
стали и чуда.

всё равно, до хихиканья страшно и почти не весело представлять.
завтра, твоя небритая нежность меня пугает!
я хочу сорваться и быть одним из твоих,
обнимая огонь, насаживаясь на ветер.

но не трогай меня, я сам!
всё равно, ты пока ничего не начал.
я знаю, счастья бритв и тёплого бриза
возможны вместе.
звёздный собачий холод и огромное одеяло,
звёздное любопытство, птичий страх и моя усталость,
уходящая в твои пальцы, завтрашний день!

и моя звезда как репьи на холмах,
и недосягаемость ещё колючей самой звезды.
а репьи, значит солнце, горячее железо и пальцы фей,
стреляюших по склянкам из автомата.

не оставляй меня никогда, что бы ни сказал,
как бы я ни боялся зари,
куда бы ни спрятал наган и твои записки.
будущее! завтра! рассвет! новые паруса
так страшно трещат
и так дивно знать, что они не порвутся.

мой бесёнок ближе тебя, я щекочу его, когда вглядываюсь вперёд,
мы оба заметим, если заря проснётся.
кто важней и любимей зари, видит её целиком,
и его желанья сбываются,
потому что он знает, с кем скрестить пальцы.